Олег Евгеньевич, в августе 2022 года будет 35 лет Вашей концертной деятельности. И в самом первом своем «взрослом» концерте Вы пели песни Окуджавы? О том, что Вы выпускались из ЛГИТМИКа с дипломом, посвященным Александру Вертинскому, говорилось много раз. Но ведь точно так же вся Ваша творческая жизнь связана и с именем Окуджавы…
- С именем Окуджавы связана не только моя творческая жизнь. Я недаром написал в предисловии к альбому с песнями Булата Шалвовича «наставнику моей юности». Эти песни я слышал с детства, их пели и слушали мои родители. И если я уже не раз рассказывал (поэтому и не хочу на этом останавливаться подробно), как творчество Вертинского мне буквально «навязали» мои мастера в театральном институте и только потом возникла любовь, то тут было наоборот. С самого начала была любовь, были детские воспоминания, было ощущение, что эти песни были всегда
Изменился ли со временем Ваш взгляд на творчество Окуджавы?
- Несомненно. Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю масштаб его творчества и необходимость присутствия стихов Булата Шалвовича и я бы даже сказал его вИдения мира в нашей жизни.
Как только не называли Окуджаву. Сначала это был «Вертинский для недоучившихся студентов», теперь же литературоведы называют его «последним символистом» и пишут о его связи с Александром Блоком…
- И литературоведы абсолютно правы. Есть связь с Блоком, есть влияние Иванова. Вообще ведь «второе открытие» Блока, позднее творчество Ахматовой, появление «Доктора Живаго» Пастернака – это время начала писательской карьеры Окуджавы.
Литературоведы уже написали и о том, что он возвращает в поэзию образ прекрасной дамы и даже нашли параллели между блоковской розой и розами Окуджавы.
Он вообще любил цветы:
«…являются мне не впервые, как будто из чащи густой, то флаги любви роковые, то знаки надежды пустой, то пепел, то кровь, а то слезы - житейская наша река.
Лишь редкие красные розы ее украшают слегка».А если вспомнить, что в Тбилисском университете, в котором учился Окуджава, читал лекции профессор Владимир Эльснер, когда-то бывший шафером на свадьбе Гумилёва и Ахматовой, а Рюрик Ивнев руководил семинаром поэтов-фронтовиков, то генезис его творчества просматривается довольно ясно.
Но любому вдумчивому слушателю-читателю Окуджавы и без этих фактов видна его тесная связь и с Серебряным веком, и с великой русской литературной традицией в целом.
Но я бы добавил к этим прекрасным литературоведческим изысканиям еще вот что. Окуджава не был певцом «кавалергардов» и «юнкеров», отрешенным от современности. Его роза стоит в самой простой склянке, а не в бокале аи, а еще он с заледеневшей розою в руке проходит по Арбату…
В строчке цитируемого стихотворения трижды повторено слово «всматриваюсь». Не «смотрю». Это очень важно для Окуджавы. Его взгляд всегда внимательный, всегда заинтересованный, неравнодушный и очень актуальный.
Можно просто перечислить, кому из современников он посвящал стихи. Этот список ясно демонстрирует, что Окуджава все время был в гуще культурной жизни. Его стихи и песни посвящены Евгению Рейну, Иосифу Бродскому, Евгению Евтушенко, Юрию Трифонову, Юрию Левитанскому, Юлию Киму, Белле Ахмадулиной, Агнешке Осецкой, Василию Аксенову и многим другим. Все они таланты, все они красавцы, все они поэты…
Окуджава говорил, что из поэтов на него больше всего повлияли Ахматова и Мандельштам, Вы тоже называете их в числе своих любимых поэтов…
- О любимых поэтах Булата я узнал намного позже, чем начал петь его песни. И это узнавание было очень счастливым. Так бывает в любви. Сначала увидел и сердце откликнулось, а потом уже со временем, ближе узнавая, обнаруживаешь, сколько у нас общего, и радуешься этому. Вот и Мандельштам описывает свои впечатления от старых уже знакомых стихов, неожиданно оказавшихся очень близкими, как чувство встречи. И примерно такое же «чувство встречи» это и стихи Окуджавы, и погружение в их контекст, историю их создания
В концерте-спектакле «Серебряный век. Вариации. Петербург» прозвучало «Прощание с новогодней елкой» и это было абсолютно естественно…
- Если вспоминать о «Прощании с новогодней ёлкой» опять скажу: выбор этой песни произошел так же, как в любви, где что часто выбираешь не думая, а руководствуясь душевным порывом. Первый взгляд - это то, что решает все в любви и в художественном делании.
Когда я включал «Прощание с новогодней ёлкой» в петербургский Серебряный век, то отталкивался от слов «Словно Спас-на-крови», то есть от признака топографического, а сравнениях этих стихов с ахматовским
Все мы немного у жизни в гостях,
Жить — это только привычка.
Чудится мне на воздушных путях
Двух голосов перекличка.Двух? А еще у восточной стены,
В зарослях крепкой малины,
Темная, свежая ветвь бузины...
Это — письмо от Марины.- прочитал потом.
И стало уже и на уровне литературоведения понятно, что эта песня абсолютно правильно вошла в «Серебряный век», ведь Окуджава отталкивается не просто от ахматовских стихов, а от тех, в которых Анна Андреевна вспоминает Цветаеву, Мандельшама и Пастернака.
Надо еще сказать и то, что Окуджава был знаком с Ахматовой и даже пел ей.
Историки литературы, нередко спорят: это был один раз, два, три раза. Некоторые полагают, что они общались только по телефону. Но нам это не так важно. Важнее другое: поэтическая встреча двух поэтов состоялась.
Вообще, говоря об Окуджаве, мы слишком часто говорим о его простоте, доступности и музыкальности.
Но это другая простота, та о которой Ахматова писала «Я научилась просто, мудро жить»
На самом деле Окуджава - поэт очень непростой. Ведь и любовь во всех ее проявлениях, о которой он писал и пел – очень непростое чувство.
Разве можно понять что-нибудь в любви.
Но надо очень верить…
И очень хочется поговорить об этом языком песен Окуджавы на ближайшем концерте.
Добро пожаловать https://clck.ru/asNKt
Интервью подготовлено пресс-службой артиста.
Цитирование материалов должно сопровождаться активной гиперссылкой на официальный сайт pogudin.ru. ©
